Благородное сердце - Страница 60

Настало утро, а вместе с ним поднялся холодный ветер, колебавший траву в долине.

Выйдя из зала собраний – небольшого каменного строения, находившегося в дальнем конце поселения, – Лейф направился к стойлам, собираясь оседлать одну из мохнатых каурых лошадей, чтобы съездить в горы и привести мысли в порядок.

– Лейф! Подожди, пожалуйста!

Это был его дядя – старший член совета. Лейф подождал в тени стойла, пока к нему подойдет Зигурд.

– Племянник, я знаю, что ты разочарован. Надеюсь, ты попытаешься понять.

– Они не хотят торговать. Они никогда этого не хотели. Надо было знать, что пытаться изменить их мнение бесполезно.

– Лейф, тебе надо вспомнить нашу историю. Сотни лет назад наша культура понемногу ассимилировалась с другими культурами, пока не исчезла. Даже до того, как мы прибыли сюда, мы были последними настоящими викингами, да и то лишь потому, что Гренландия была изолирована. Было тяжело, почти невозможно выжить в таком враждебном мире, поэтому мы начали искать другое, лучшее место для жизни, место, где мы могли бы остаться самими собой, как нам того и хотелось.

– Дядя, я знаю нашу историю. Я знаю, боги благословили нас, показав Харальду дорогу на этот остров.

Зигурд кивнул:

– Мы последовали за ним, веря, что будем в безопасности, что наша культура, наш образ жизни будут защищены.

– Так это и было.

– Да, но только потому, что мы приложили столько усилий ради того, чтобы не пускать чужих людей, чтобы защитить обычаи, которыми мы так дорожим.

– Я понимаю, дядя. В глубине сердца я верю в то, что ты и другие можете быть правы. Всю свою жизнь я хотел узнать мир, который находится за пределами острова. Когда же я сделал это, мне трудно было не рассказать о том, что видел, не привезти эти необыкновенные вещи моим людям.

– Нам это не нужно.

– Я понял это только сейчас, а надо было понять раньше.

Он направился было прочь, но дядя остановил его:

– Остается один нерешенный вопрос.

– Какой?

– Ты уверен, что предназначение твое здесь, а не в том месте, которое ты называешь Англией? – Зигурд мягко улыбнулся. – Когда ты был мальчиком, я видел в твоих глазах такую жажду знаний, какой ни у кого раньше не видел. Я вижу ее и сейчас, даже когда ты говоришь, что вернулся, чтобы руководить кланом.

– Это – мой долг. Я не оскорблю отца пренебрежением к нему.

– Иногда существуют обязанности и повыше. Может быть, твои находятся где-то в ином месте, Лейф.

– Я дал клятву и не нарушу ее. Я нужен здесь.

– И все же в глубине души ты сомневаешься в том, что сейчас твое место здесь. Ты отрицаешь это?

Лейф не ответил.

– Подумай о моих словах, племянник.

Зигурд ушел, расправив плечи, к своему дому на краю поселения. Лейф вздохнул и продолжил путь к стойлам.

По крайней мере они не попросили уничтожить корабль. Он был хорошо спрятан в узкой бухте, невидим для любого проплывающего судна, и старейшины посчитали, что угрозы он собой не представляет. Капитану Туигу и его людям будет позволено уплыть, когда те пожелают, поскольку они не смогут найти обратный путь на остров без помощи Лейфа. В данный момент они, казалось, были довольны местом, где к ним относились как к почетным гостям и где их любили женщины.

Единственную угрозу корабль представлял собой для душевного спокойствия Лейфа. Чудеса Англии сверкали в его памяти, словно звезды на черном ночном небосводе, приглашая вернуться. Кроме того, надо было принять в расчет Кристу. Седлая лошадь и садясь верхом, Лейф старался не думать о том, что решение совета будет означать для нее, ее отца и остальных родственников. Ощущая тяжесть в душе, Лейф поторопил лошадь в горы.

В тот день Криста не видела Лейфа с раннего утра, когда он зашел узнать, как она поживает. В течение дня о ней заботилась служанка Биргит – помогала учить новые слова, шить новую одежду и готовить еду. К послеобеденному времени Кристе стало скучно, она бесцельно бродила по большому дому. Зайдя в ткацкую комнату, она присела у станка рядом с Руной.

Побывав здесь впервые, Криста сразу же заметила, что женщины викингов были искусными мастерицами, они умели прясть из шерсти необыкновенно тонкие нити, которые использовались для изготовления мягкой шерстяной ткани или для вышивания. Более толстые нити предназначались для сшивания шкур, изготовления ковров или настенных гобеленов, чтобы согреть полы и стены.

Руна больше не игнорировала ее, да и другие женщины тоже. После того как Криста проработала с ними несколько дней, они заговорили с ней почти как с равной. Почти. Только рыжеволосая девушка не понимала, почему Криста отказывается выходить замуж за ее брата.

– Ты любишь другого мужчину? – спросила она, когда они сидели перед станком и Руна снова показывала ей, как работать с веретеном из мыльного камня, двигая его взад и вперед через нити.

– Я люблю твоего брата, но это не мой дом. У меня есть собственная жизнь в Англии, там, откуда я приехала. У меня там есть обязательства, как у Лейфа здесь.

– Какие обязательства?

Криста не была уверена, сможет ли она объяснить насчет газеты, отца и деда. В конце концов, словарный запас ее был ограничен, а описать мир, столь отличный от мира Руны, было почти непосильной задачей. Но она справилась, приложив все усилия.

Когда Криста договорила, Руна явно задумалась над ее словами.

– Это место, которое ты описываешь… кажется нереальным.

– Оно очень реально. Можешь спросить брата. Он может еще многое рассказать о своем путешествии. – Криста подавила страстный порыв. – Он начинал искать там свое место. Поразительно, как хорошо он приспособился.